Кейси Майклз - Опасные связи [Роковое наследство]

— Да, конечно, дорогая. Ты же знаешь, что я живу с единственной целью радовать тебя.

Дорогая. Гарт моментально уцепился за это слово и, прежде чем Люсьен отвернулся, успел заметить, что щека у него слегка подергивается.

Гарт внезапно почувствовал себя на сцене, причем разыгрываемая пьеса была ему абсолютно непонятна.

И вследствие своего неведения произнес самую неудачную реплику:

— Мисс Харвей не присоединится к нам, Люсьен? Я не успел обменяться с ней и парой слов в фойе, где ты сначала был занят тем, что целовался с ней, а потом потащил меня наверх, в мою комнату.

Он услышал, как позади него у кого-то перехватило дыхание, и, обернувшись, заметил, что Мелани стала совершенно белой.

— Люсьен! — воскликнула она, и ее музыкальный голосок поднялся на октаву, так что стал скорее походить на визг, что явно не вязалось с обликом прелестной внешности.

Она так неожиданно вскочила на ноги, что Гарт невольно протянул руку, уверенный, что она споткнется и упадет, но она оттолкнула его, проскочила мимо и мгновенно оказалась лицом к лицу с Люсьеном.

— Неужели тебе хватило наглости совокупляться с этой неблагодарной шлюхой у меня в доме? Я не потерплю безнравственного поведения под моей крышей, слышишь? Как ты посмел обесчестить этот дом — да еще в тот момент, когда Эдмунд лежит на смертном одре?! Тискай ее, если тебе так приспичило, но делай это хотя бы на конюшне, там, где это пристало делать с такими, как она!

— Замолчи, Мелани. Мы не будем это обсуждать. Тебе надо следить за собой. В противном случае ты заболеешь и нам придется отменить званый обед. А тебе это не понравится, ведь правда, дорогая?

Гарт смотрел как загипнотизированный. Слова Люсьена поразительно действовали на эту женщину: сразу расслабились сжавшиеся было в кулачки пальцы.

— Гарт принес этим утром добрые вести о том, что кончилась война, вот я и поцеловал мисс Харвей в шутку — просто такой уж вышел момент. И больше ничего не случилось, Мелани, Я клянусь.

Мелани подняла руки и сжала в ладонях щеки Люсьена.

— Ах, дорогой, я так виновата. И как я могла такое подумать? Я должна была знать, что у тебя достаточно вкуса, чтобы не позариться на эту костлявую верзилу с черными патлами.

— Безусловно, Мелани. — Люсьен решительно убрал со своего лица, превратившегося в непроницаемую маску, ее ладони и развернул ее лицом к Гарту. — Ну а теперь тебе совершенно необходимо так же извиниться перед Гартом, и мы обо всем позабудем.

Мелани попросила прощения весьма мило, словно дитя, нарушившее приказ взрослых, и на сем инцидент был исчерпан.

Явился дворецкий и объявил, что обед подан, прежде чем Гарт успел достаточно собраться с мыслями, чтобы сказать что-нибудь вразумительное. Боже милостивый, да что же здесь творится?

Люсьен жестом предложил своему другу взять Мелани под правую руку, тогда как сам подхватил ее под левую, и Гарт зашагал в столовую с той же охотой, с какой приговоренный к казни поднимается на эшафот.

Трапеза, хотя и не блиставшая разнообразием, зато отменно вкусная — как это обычно и бывает в деревне, — прошла без неожиданностей. Мелани без конца расспрашивала о том, что творится в лондонском свете, не давая друзьям перекинуться и парой слов. Но как только обед подошел к концу, она покинула их, предоставив вдвоем наслаждаться сигарами на террасе.

Стоя возле перил, Гарт всматривался в окутанный сумерками старый сад, думал, какое чудесное место Тремэйн-Корт, и завидовал Люсьену, которому повезло вырасти в таком раю. Только вот стоило ли ему завидовать? И был ли Тремэйн-Корт на деле тем райским уголком, каким казался внешне? Поначалу он в этом не сомневался — пока не познакомился с Мелани Тремэйн.

Наверное, лучше ему думать о более приятных вещах. Гарт облокотился на низкий каменный парапет в дальнем конце террасы и оттуда с улыбкой посмотрел на Люсьена. Тот сидел на краю парапета с таким видом, словно он и есть хозяин этого поместья.

— Тебе кто-нибудь уже успел сказать, что ты здорово изменился, старина, или это мне выпала такая честь?

Люсьен медленно повернулся к Гарту, слегка улыбаясь:

— Изменился, Гарт? К лучшему или к худшему?

— К лучшему, конечно. Ты уже не такой мрачный и недоступный. На майском фестивале окажется множество разочарованных леди, если ты явишься туда с такой вот улыбкой до ушей. Им гораздо милее твоя отрешенная гримаса, она так напоминает Байрона. Однако что до меня лично, я не собираюсь скорбеть по Дьяволу Тремэйну.

— Ради всего святого, Гарт, вот уж никогда бы не подумал, что мое счастье может стать причиной горя милых дам. Но раз ты уверяешь, что перемена тебе по душе, — что ж, я стану довольствоваться этим.

Друзья какое-то время курили молча, и с каждым мгновением Гарта все больше снедало любопытство, пока наконец сам Люсьен не предложил:

— Ладно, не валяй дурака, старина. Я знаю, что тебе не терпится кое-что узнать. Так и быть — задавай свой первый вопрос.

— Мой первый вопрос? Значит, ты согласен, чтобы я задал тебе не один, а много вопросов? Отлично, старина, я задам тебе эти вопросы. Ну, для начала скажи: ты ответишь на все?

Люсьен откинул голову, громко расхохотавшись:

— Я бы не стал, но знаю, что тогда ты черт знает до чего додумаешься сам. Поэтому лучше уж я отвечу. Если за последний год я успел чему-то научиться, так это тому, что тайны никогда не приносят пользы. И пришло тебе время обо всем узнать.

С чего же начать? Гарту не терпелось узнать про мисс Кэт Харвей, и не только потому, что Люсьен у него на глазах целовал эту девушку, но и потому, что Мелани явно была о ней невысокого мнения. И к тому же он где-то видел Кэтрин раньше, он был в этом уверен! Ее торопливые возражения, которые она пробормотала сегодня утром, только утвердили Гарта в этой мысли.

Но первый вопрос стоило все же посвятить Мелани.

— Твоя мачеха… прости меня, Люсьен, но она одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел, — она что, та самая Мелани?

Люсьен, не торопясь с ответом, выпустил огромное облако сизо-серого дыма и с неприязнью покосился на Гарта: Стаффорд заметил в его глазах даже отблеск прежней холодности.

— А я-то надеялся, что ты не станешь задавать такие глупые вопросы. Неужели ты на самом деле полагаешь, что на свете могут ужиться две такие твари?

Кэт вышла на террасу. Заслонив глаза рукой от солнца, она принялась высматривать Люсьена. Зайдя утром в детскую, она выяснила, что он увел Нодди гулять, пообещав вернуться к ланчу.